Никогда! Слышите, никогда!
Никогда не думайте испытать свою смерть!
Не вздумайте испытать, что чувствует умирающий человек. Даже, если любопытство нестерпимо разжигает душу, и Вам кажется, что Вы обязательно должны это сделать. Всё равно, никогда не пытайтесь добиться этого. Никогда!
Это говорю Вам я - человек видевший смерть.

Я был молод, красив. У меня было всё, что мог только пожелать человек. Я был самоуверен. Мне казалось, что я прошёл через всё, что я знаю всё.
Всё, кроме одного: что испытывает, ощущает человек перед тем, как уйти из жизни. И я страстно захотел узнать это.
Я говорил об этом друзьям, кричал об этом в ресторанах, спрашивал у прохожих, когда бывал "под хмельком".
И вот однажды так досадил одной старухе, пристав к ней на вокзале, что она бросила мне в лицо:
- Если ты хочешь умереть, начерти на стене круг, встань на край табуретки и надень на шею петлю! И не забудь свечку сзади себя поставить!
После, произнося ругательства, она удалилась. Я лишь долго смеялся ей в след. Меня рассмешили слова старой сухой женщины со сморщенным лицом и гневными глазами.
На следующий день я забыл про этот случай, и всю неделю разъезжал с друзьями по вечеринкам.
Признаюсь, я не равнодушен к хорошеньким девушкам. И, однажды, когда всем моим друзьям на пирушке досталось по девчонке, а я каким-то образом остался один, то вдруг почувствовал, что меня дома кто-то ждёт.
Это было какое-то внутреннее, упорно повторяющееся движение, стремление. Я твёрдо знал, что дома никого нет, но оно - чувство говорило обратное.
Сидеть в шумном кругу веселящихся друзей я не больше не смог, поэтому встал и, не попрощавшись, поехал к себе.

Как я и предвидел, дома никого не оказалось. Но во мне было что-то не так. Не раздеваясь, я лёг на диван и задумался...
И тут, я вдруг вспомнил старуху на вокзале. И меня забило, как в лихорадке. В глубине своих мыслей я уже знал и твёрдо решил сделать это.
Не в силах больше лежать, я нервно заходил по комнате, вспоминая слова странной старухи. Я ещё не решил, но изнутри меня толкало любопытство совершить этот поступок. Даже скорее не любопытство, а сознание какого-то нового неизведанного чувства.
Мне этого так сильно захотелось, что я решил не откладывать и сделать это тотчас же. Я вспоминаю нервное подёргивание кончиков пальцев, внутреннее содрогание, таинственную тишину, которым я не придавал значения. Я так загорелся, что уже не мог остановиться.
Я не трус, и меня не пугал риск - наоборот, мне хотелось, не то слово - сжигало новое желание.
Отодвинув тяжёлый шкаф от стены, я нарисовал непослушными руками неровный круг на ней куском ваты, смоченной тушью. Потом снял люстру, висевшую на крючке, и задёрнул штору на всякий случай, чтоб никто не видел. На край стола поставил несколько свечек. Отыскал старую табуретку, достал толстую верёвку, закрепил её на крючке и сделал петлю.
Странно, чем ближе к завершению, тем всё быстрее и лихорадочнее происходили мои приготовления. Я старался не думать, что будет потом.
"Быстрей! Быстрей. Не надо думать, быстрей!"
Со мной такого никогда не бывало.
И вот, я один на один с петлёй в руках, которым так и хочется надеть её на шею. Я стоял и колебался, не выпуская верёвку из рук и не затягивая узел на шее. Что-то незаконченное, недоделанное тревожило меня.
"Надо написать записку, что бы было натуральнее, полнее чувство".
Но, странно, ноги, как каменные не хотели сгибаться. С трудом слез с табуретки. И опять не придал этому значения. Вырвав листок из блокнота, лихорадочно начал записывать:
"Я хочу узнать, что чувствует человек, покидающий жизнь..."
На последнем слове карандаш сломался. Осталось только дописать слово. Досадуя и негодуя, я кинулся на кухню за ножом, чтобы заточить грифель.
Прикосновение холодной мёртвой стали неожиданно отрезвило меня. Я подумал, что так действительно можно умереть.
Затачивая карандаш, я непрерывно думал, что здесь что-то не так. Сомнение и тревога закрались в мою душу. Я убегал от своего желания, разжигающего и нетерпеливого, и искал какой то выход, на непредвиденный случай.
Кто бы мог подумать, что сломанный карандаш спасёт мне жизнь!
Я подумал о страховке и привязал нож к запястью руки.
Вернувшись в затемнённую комнату, неглядя дописал записку и залез на табурет. Стал надевать петлю. Всё время мешал нож. Я так разозлился, что хотел было снять его. Но опять, как человек, прыгающий от преследователей с обрыва, ищущий лучшее, безопасное место для прыжка, не стал делать этого.
Дрожащими руками, сглотнув сухую слюну, я затянул верёвку на шее...
Сразу показалось, что табуретка - это единственная вещь, связывающая меня с миром, стала какой-то неустойчивой, неровной. Я боялся даже переступить с ноги на ногу - вдруг, перевернётся!
Но надо было встать на край. Усилием воли я сделал это. Ноги стали дрожать, дрожь передалась телу. Учащённо забилось сердце. Верёвка натянулась.
Чувства обострились до предела. Я слышал, как проехала машина по соседней улице. Каждый шорох, каждый скрип воспринимался всем моим телом, и оно болезненно реагировало.
Только я перевёл взгляд на круг на стене, как чуть было не потерял равновесие. Табурет пошатнулся и пошёл из-под ног. Или показалось? Но сердце чуть-чуть не захлебнулось в ужасе. В груди остался колючий комок. Нервы натянулись ещё больше.
Теперь я стоял, смотрел в круг и ждал. Не знаю, сколько я простоял так, но вдруг заметил, что круг стал светлее, а затем покрылся белой пеленой.
Неожиданно из него просочилась, проявилась девушка. Сразу вся. Захватило дыхание. Я стоял не шевелясь, не отрывая взгляда от юного чела, покрытого прозрачным саваном. Её обнажённая тонкая рука тянулась ко мне, желая коснуться меня. Чёрные волосы девушки спадали на круглые маленькие плечи. Я хорошо запомнил тонкое правильное лицо с римским носом и сжатыми губами, огромные, неестественные, пожирающие меня глаза.
Она приближалась. Нет, она не шла, она плыла по воздуху так, что её глаза были на уровне моих. Никогда ещё я не видел такую красоту! Дикую красоту и такие страшные глаза. Ничего не существовало в тот момент, кроме неё. Я был так сильно поражён, так выбит из душевного равновесия, что начисто забыл, в каком положении нахожусь. В тот миг сознанием я был далеко, предаваясь в мыслях внеземным страстям с этой девушкой.
Кто бы она ни была, мне было всё равно! Лишь бы быть с ней!

Она приближалась всё ближе. И, вот, до её пальцев на вытянутой руке осталось всего несколько сантиметров...
Слышите, никогда! Никогда не делайте этого!
Её глаза говорили, её губы шептали, весь её вид показывал: "Я - твоя смерть, я - твоя..."
Девушка вынула другую руку из-за спины. В ней она сжимала горящий факел. Она пихнула факел мне в лицо. Пламя ослепило глаза, обожгло лицо, опалило волосы.
Я отпрянул, табуретка вырвалась из-под ног, верёвка дернула за шею и затянулась.
Я ничего не понимал и задергался, ища ногами землю, опору. Я хватался за воздух, а она смеялась. Это был ужасный смех. От него лопались внутренности, а грудь сжало, словно железными клещами.
Она смеялась всё громче, летая кругами вокруг, а потом бросилась в ноги и повисла на них.
- Теперь ты мой! Мой!! А-ха-ха-ха! Мо-о-ой!!! - кричала она.
Верёвка ещё больше врезалась в шею. Я задыхался. Вены набухли так, что готовы были лопнуть. Язык разбух и не помещался во рту, глаза выкатились из орбит. Тело разрывалось на части. Я видел уже адов огонь, что-то неописуемо страшное.
Голос девушки стал глуше и отдалялся - я терял слух. Начались судороги.
В самый последний миг разум прояснился - я вспомнил о ноже, привязанном к запястью. Мозг отдал последнюю команду уже плохо подчиняющемуся телу...
Я не почувствовал падения.
- Не-е-е-ет!!! Нет! Нет!!! - ворвалось в уши.
Последним ощущением было, что девушка, произнося ругательства старушечьим голосом, плача в ярости, удалялась дальше и дальше, пока голос и рыдания не затихли вдали. Я сделал вдох.
Я был жив. Но, с тех пор, оглох на одно ухо, оказался вывихнутым шейный позвонок, появился нервный тик.
Я лежал и чувствовал, что это страшная девушка будет являться ко мне в кошмарах и умолять вернуться к ней. Что эта мука будет длиться целый век.
Я встал и пошатываясь подошёл к столу с догоревшими свечками. Было ясное утро. Луч света упал на листок бумаги, исписанный неровными буквами.
Остановив круговорот в глазах, я прочитал:
"Я ухожу, потому что мне надоело жить..."

какой бред)